ПОД ПЁСТРЫМ КРЫЛОМ БАБОЧКИ ИЛИ КАК УЧЁНЫЙ - ЭНТОМОЛОГ ОБУЧИЛ КРАСНУЮ АРМИЮ ПРАВИЛАМ МАСКИРОВКИ
Всякий, кто бывал на Большеохтинском кладбище в Санкт-Петербурге, мог заметить необычное надгробье — на невысоком обелиске из серого гранита блестит крыло бабочки, сделанное из светлого металла. Надпись на памятнике гласит: «Профессор Борис Николаевич Шванвич. 1889-1957». Но как же попала бабочка на могильную стелу? Ведь насекомые, пусть даже очень красивые и нарядные, никогда не входили в число заупокойных символов. Разгадка откроется, если проследить биографию человека, прах которого лежит под этим надгробьем — доктор наук, профессор Шванвич был учёным с мировым именем, заведующим кафедрой энтомологии Ленинградского государственного университета, а его узкой специализацией был отряд чешуекрылых, к которому принадлежат все виды бабочек, мотыльков и им подобных существ.
Коллекция ювелирных украшений «Сентиментальная энтомология» на нашем сайте: http://www.jewellers-art.ru/directory/jewelry/sentimental-entomology/
С особым интересом Борис Николаевич изучал вопросы мимикрии насекомых. Мимикрия в природной среде обитания — это по сути маскировка животных, птиц, рыб и насекомых с целью оставаться незамеченными для потенциальных хищников. Однако история сложилась так, что настало время, когда с той же целью маскировка и камуфляж стали необходимы и людям, а также творениям их рук — архитектурным постройкам, военной технике, кораблям, аэродромам и т.д...
Будущий учёный родился в семье обрусевшего немца, потомственного дворянина Российской империи. Отец Бориса учился в консерватории у Римского-Корсакова, в последствии был преподавателем музыки, а сам Борис, окончив гимназию с серебряной медалью и пушкинской премией за сочинение по русскому языку, стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета. Сразу после окончания высшего учебного заведения в 1913 году, молодой специалист с головой ушёл в научную практику.
Энтомологу был очень любопытен тот факт, что за тысячелетия жизни на Земле отдельные виды чешуекрылых развили такое непревзойдённое мастерство в вопросах собственной мимикрии, что впору было бы перенять их опыт для нужд человека. Это обстоятельство становилось все более насущным ещё и потому, что политическая обстановка, складывавшаяся в мире в период между Первой мировой и Великой отечественной войнами, недвусмысленно указывала на неотвратимость новых масштабных сражений. И профессор Шванвич внёс свою лепту в подготовку к ним, разработав разнообразные способы маскировки людей и объектов, взяв в расчёт прекрасно известные ему законы мимикрии животного мира.
Безусловно, в Красной армии, начиная с 20-х годов ХХ века, тоже уделяли внимание вопросами маскировки, но, как говорится, «по остаточному принципу». Комиссары особенно не заморачивались, ведь всё казалось куда как проще - для зимнего времени всё должно быть белым (и военная техника, и маск-халаты бойцов), а для летнего — всё должно стать зелёным или цвета хаки. Но первые же месяцы войны показали заблуждения такой упрощённой логики — ущерб, особенно от налётов вражеской авиации, был колоссальным. Такие вопиющие потери заставили заинтересоваться вопросами маскировки даже в Ставке Верховного главнокомандующего.
Тем временем вокруг города на Неве сжималось кольцо блокады и была поставлена задача непременно спасти Ленинград. Для этого, в частности, требовалось в кратчайшие сроки разработать подходы к маскировке главных объектов города, как военно-промышленного, так и культурного значения. Эти задачи были поручены Государственному оптическому институту — ГОИ (многим известна полировальная паста ГОИ, которая применяется не только для шлифовки оптических линз, но и широко используется в ювелирной промышленности), руководителем проекта был назначен известный физик Сергей Вавилов. К выполнению правительственного поручения были подключены специалисты и из других институтов, в их числе волей судьбы оказался и профессор Шванвич. Он непосредственно принимал участие в разработке принципов маскировки отдельных объектов архитектуры в городской среде (исторических зданий, заводских корпусов), а также стоящих в русле Невы Балтийского флота и Ладожской флотилии. Учитывая, что бомбёжки города вражеской авиацией во время блокады оказались малоэффективными и все исторические объекты удалось сберечь, можно признать разработанную учёными маскировку весьма успешной.
Шла суровая зима 1942 года. Ожесточённые бои были в самом разгаре, на всех фронтах Красная армия с большим упорством сдерживала натиск гитлеровцев. Во время оперативного совещания в Ставке Верховного главнокомандующего, помимо прочего, подняли не совсем понятный присутствующим военным вопрос маскировки. Безусловно, они уже знали, что аэродромы немцев почти не заметны с воздуха, танки покрашены разноцветными пятнами и полосами, такая же пятнистая униформа введена в специальных подразделениях вермахта. Как известно, Сталин не был профессиональным военным, но старался вникнуть в каждую мелочь и деталь. Поэтому он распорядился, чтобы к вопросу маскировки приступили немедленно, и не просто так, а с серьёзным научным обоснованием. Утверждение о том, что зелёное на зелёном летом якобы не видно, себя не оправдывало и совершенно не решало складывавшихся трудностей.
Раздражённый Сталин потребовал срочных решений, основанных на полной определённости — каким образом это действует и почему? И кто сможет разработать и объяснить эти принципы военным? Некто из участников совещания робко доложил Верховному главнокомандующему, что в Ленинградском университете на кафедре энтомологии работал профессор Шванвич, изучавший покровительственную (то есть защитную) окраску крыльев бабочек, но ещё до войны кафедру закрыли.
Семья Шванвичей провела в окружённом фашистами городе самый трудный период — зиму 1941-1942 годов. В те страшные месяцы многие горожане потеряли своих родных и близких. Двое старших детей Бориса Николаевича погибли от голода. Выжил только его младший сын — 14-летний Алексей.
Сталин приказал немедленно доставить учёного в столицу. Менее, чем за час спецрейс вылетел в город на Неве и профессора Шванвича нашли дома, в постели, из которой тот уже почти не поднимался. Куриным бульоном его силы восстанавливали прямо на борту самолёта по пути в Москву. Ночью Шванвич уже был у Сталина. Верховный с сомнением посмотрел на измождённого учёного, но задачу ему всё же поставил. Совещание закончилась словами: «Ну что, профессор, сможешь помочь фронту?» — «Смогу, — ответил тот и добавил: - Нужно три дня и два художника».
По окончании этого срока учёный — энтомолог и группа художников наглядно продемонстрировала Ставке свою работу, стараясь объяснять всё доходчиво и просто, избегая сложных научных терминов, таких как «мимикрия» или «принцип стереоморфизма». В общих словах идея концепции маскировки состояла в следующем: выпуклое и светлое - красить в тёмное, а вогнутое и затенённое, наоборот — высветлять. Художники, под руководством Бориса Николаевича представили наглядные пособия с учётом вышеописанной оптической иллюзии в колорите основных сезонов времён года. Командующим армиями представили объёмные гипсовые модели, выкрашенные так, что их форма как будто бы плющилась, исчезала или разваливалась. Шванвич как можно проще пытался донести до Ставки «расчленяющий эффект объёмов» и другие законы маскировки.
После того, как принципы Шванвича были применены на практике и подтвердили свою эффективность, Сталин снова вспомнил об учёном и даже решил наградить его за успешные результаты. Борис Николаевич попросил только об одном - вновь воссоздать его кафедру. Прошение было исполнено, и в марте 1942 года он вместе с сыном был переправлен в Саратов, куда в связи с блокадой с марта 1942 года вплоть до освобождения города был эвакуирован Ленинградский университет. Борис Шванвич был заведующим своей возрождённой кафедрой до 1955 года, практически до самой своей кончины. Уже после того, как в 1956 году из-за продолжительной болезни он был вынужден уйти на пенсию, его работа не прекращалась. За последних два года жизни он создал и опубликовал одиннадцать научных работ. Скончался Борис Николаевич Шванвич 5 декабря 1957 года и был похоронен в Ленинграде.
Вернёмся к могиле профессора Шванвича на Большеохтинском кладбище в Санкт-Петербурге. Обелиск его надгробного памятника, как мы уже знаем, украшает бабочка и… танк — замаскированный, а потому и незаметный.
